Евгений Щепетнов - Манагер [СИ]

  Что касается Рилы и её семьи - чисто технически мне было очень удобно иметь некую базу, на которой можно всегда отлежаться (прямо-таки по Фрейду подумал!), получить консультацию и помощь, но я понимал, что за это тоже придётся платить - если не деньгами, то частью своей свободы и независимости.

  Но так уж по честному разобраться - свободны ли мы полностью в нашем мире? Всегда есть те, кто от тебя зависит и кого ты не можешь покинуть на произвол судьбы, кому ты дорог и кто тебе дорог. Как там сказал Маркс, незаслуженно забытый в наше время попсы и кока-колы: 'Свобода есть осознанная необходимость'. То есть - я свободен уйти, забыть Аргану и Рилу, оставить их и наслаждаться жизнью - я легко могу тут устроиться, со своими способностями и умением выживать, вот только буду ли я после этого тем же Василием Звягинцевым, потомком донских казаков и раскулаченных крестьян?

  Есть в каждом человеке какие-то границы, какие-то ступени, которые он не может перешагнуть без того, чтобы не перестать быть Человеком. Возможно, что Долг у некоторых людей ассоциируется только со ста рублями, которые он взял у соседа на пиво, до субботы, но в моём понимании это было нечто другое. Высокий штиль? Но это именно так - хочешь быть человеком, которого уважают - будь им.

  Задачи нужно решать по мере их поступления - сейчас Аргана, потом буду думать об отношениях с Рилой, устраиваться в этом мире (вернуться назад я уже не надеялся - да и зачем? Вернуться в скучный офис, пахнущий компьютерным железом и озоном от работы принтеров? От одного воспоминания об этом тусклом месте у меня мороз по коже пробегает...) Нет уж - пусть - тут опасно, тут жестокий мир, но я живу полной жизнью, я здесь КТО-ТО, а не простой менеджер из тусклого пыльного офиса...

  С этими мыслями, незаметно, я дошёл до рынка.

  Основной рынок, рынок рабов, располагался в глубине огромной площади, а на его краях, как скорлупа яйца, располагалось множество различных магазинов, лавок, лавчонок и лоточников, предлагавших всё, что угодно, от пирожков с сомнительным мясом до курительных наркотических палочек, изготовляемых на севере материка из растущей там травы.

  По описанию Рилы я нашёл лавку оружейника - голубое, непримечательное строение с краю рынка, ничем не выделявшееся, кроме наличия мощных ставен, да охранника возле дверей лавки. При моём появлении он сразу перестал подпирать плечом стену магазина, а вошёл вместе со мной внутрь, отрабатывая своё жалование.

  Хозяин лавки, человек с длинными висячими усами, сразу смекнул, что мне нужен меч - акома без оружия, всё равно как женщина без груди - выглядит странно и подозрительно.

  Он мельком поинтересовался что стало с моим мечом, выслушал ответ - я сказал, что тот истрепался от длительных интенсивных тренировок, готовлюсь, мол, к сдаче экзамена на следующий уровень статуса, и выложил передо мной кучу различных мечей, по его мнению, подходящих мне как никакой другой. Мечи были новые, часть их них дорогие - с драгоценными камнями и красивой раскраской. Я отказался, пояснив, что нужен честный добротный меч подешевле - лучше бэушный. Тут тоже появилась груда оружия, из которой я и выбрал себе кое-что приличное - за тридцать монет, после интенсивной торговли. Не стоило показывать себя богатым -к добру не приводит. Акома третьего уровня не может себе позволить купить меч, украшенный драгоценностями, это выглядело бы странно. Тут же купил к нему ножны - так-то для деревянного меча они вроде и не обязательны - им особенно-то не обрежешься, но вот уколоть и уколоться острием - запросто. Щит мне обошёлся довольно дорого - в сорок монет, но он был красиво изукрашен резьбой и чисто эстетически понравился своим рисунком

  Посещение лавки ювелира меня озадачило - почему-то я не представлял, что вот такой прозрачный камешек, вделанный в кость, может стоить несколько тысяч монет! Я снял этот перстень с руки мёртвого Заркуна - и на русском языке этот камешек назывался алмаз.

  Этот крошечный кусочек углерода, всего с половину горошины, стоит двадцать тысяч монет - по крайней мере,мне так сказал ювелир, предложивший эту сумму. Подозреваю, что стоимость камня была гораздо выше - какой скупщик не позарится на то, чтобы надуть безмозглого дикаря, которому в руки попала драгоценная вещь.

  Следующий уже предложил тридцать тысяч...

  От всего этого я пришёл в хорошее настроение - оказывается, я обеспеченный человек! Живём, Васька! Теперь я уже мог, при желании, войти в бизнес купца не как примак, трахатель его дочери, а как полноценный партнёр, со своим капиталом. Роль альфонса меня никогда не привлекала...

  Изумруды у них ценились поменьше, но тоже тянули на несколько тысяч, в зависимости от размера, впрочем, как и рубины, ну а безделушки из дерева с вставленными топазами и аметистами - в лучшем случае, по несколько сотен монет.

  Итак, запрятав драгоценности поглубже в пояс я отправился к основной цели моего сегодняшнего вояжа - администрации рынка, где собирался пообщаться с мерзким толстым уродом, которому давно пора в овраг, на корм мунгу.

  Я оставил в поясном кошельке несколько простых побрякушек, пару хороших - изумруд и рубин в кости, а остальное спрятал подальше от любопытных глаз. На рынке их слишком много.

  Мой путь опять пролегал через ряды торговцев живым товаром - вроде я уже и привык к виду рабов, к ежедневной человеческой жестокосердности, но всё равно - зрелище людей, сидящих в клетках как животные, приводил меня в удручённое состояние. Я не мог им помочь, не мог выкупить и отпустить - да многие из них и не поняли бы этого порыва, но и не сделать совсем ничего было очень трудно. Как я уже говорил - большинство рабов и не знали другой жизни - они родились рабами, но та часть, которая оказалась в рабстве из-за каких-то жизненных неурядиц или в результате действий охотников за рабами, вызывала особую жалость. Их глаза были полны отчаяния, они ещё сохранили стыд и старались прикрыть тело какими-то обрывками ветхих тканей, стыдливо прятались от взоров проходящих людей.

  Некоторые - наоборот - смотрели с такой яростью, что, казалось, не было бы этих прутьев, они бы убили людей, рассматривающих их как скот.

   Уже почти пройдя все ряды клеток, я заметил в одной из них сидящего на корточках необычно белого человека - это был мужчина лет тридцати, с огромным кривым шрамом через правую щёку, придававшим его лицу выражение недовольства и ненависти ко всему происходящему вокруг него. Над его голой спиной кружились мухи - она была исполосована в кровь, но он как будто не замечал боли. Губы тоже были разбиты, а одна рассечена так, что виднелся кусочек белого зуба. Ноги мужчины были зажаты в тяжёлые деревянные колодки, сбитые деревянными штифтами, так, что если он мог ходить, то только медленно и враскоряку - таскать за собой такие чурбаки на ногах было очень проблематично. Его голубые глаза сияли огнём, просто полыхали, и как бы говорили - если бы не эта клетка, и не связанные руки, я бы вас порвал, твари!